Н.А. Макаров. Археология и грабительские раскопки: комментарий к общеизвестному

Н.А. Макаров. Археология и грабительские раскопки: комментарий к общеизвестному

Законопроект, направленный на пресечение несанкционированных раскопок, который был представлен Правительством РФ в Государственную Думу РФ (№ 217902-6), вызвал бурную реакцию в среде так называемых «любителей металлопоиска». В письме, адресованном депутатам ГД, они в очередной раз излагают аргументы в пользу того, что ограничения на добычу древностей в России должны быть сняты, а проект нового закона – нелепый запретительный документ, лишающий граждан возможности активного «приобщения» к истории. В статье, ставшей ответом на это письмо (http://trv-science.ru/2013/02/26/arkheologi-protiv-chernykh), Л.С. Клейн ясно показал, что эти аргументы не выдерживают критики. Эта публикация во многом выражает общий взгляд ученых на состояние археологического наследия, оказавшегося под ударом грабителей, и взаимоотношения профессиональной науки и «копателей». В последовавшей дискуссии оппоненты Л.С. Клейна попытались увести аудиторию от сути проблемы: вместо обсуждения катастрофических потерь и ответственности «поисковиков» за массовое разрушение памятников предлагается разговор о защите прав «человека с металлодетектором». Сегодня необходимо еще раз сформулировать основные тезисы, определяющие наше отношение к законопроекту и к проблеме расхищения археологических ценностей, адресуя эти заметки не идеологам «металлопоиска» (судя по многочисленным записям - «копали и будем копать», они настроены решительно) и не профессиональным археологам (их позиция давно сформировалась), а тем, кто действительно хочет разобраться, нужен или не нужен закон, защищающий археологические древности.

Законопроект – ответ на рост грабительства на археологических памятниках. Мы подошли к той черте, после которой закрепленные в нашем национальном законодательстве и в международных правовых документах обязательства сохранения археологического наследия как источника знаний о прошлом, принадлежащих всему обществу, теряют всякий смысл, если они не подкреплены конкретными правовыми нормами, позволяющими пресекать мародерство. Археологические памятники покрыты свежими грабительскими отвалами, интернет завален археологическим металлом, глянцевые издания придают «копанине» наукообразную респектабельность. Процесс идет по нарастающей. Археологические экспедиции и музеи вынуждены содержать охрану на знаковых археологических памятниках, где раскопки продолжаются из года в год, в Фанагории и Старой Рязани, иначе люди с металлодетекторами ничего не оставят здесь для ученых. Год празднования 1150-летия российской государственности был отмечен выбросом на рынок редчайших материальных памятников, связанных со становлением княжеской власти и социальной элиты Древней Руси – мечей и сребреников Владимира. В августе 2012 г. правоохранительные органы передали в Краснодарский музей более тонны (задумайтесь об этой цифре – более 1000 кг!) археологических предметов различных эпох, добытых «старателями» на юге России и конфискованных при попытке вывоза из страны. Теперь это археологический антиквариат, научная ценность которого многократно снижена из-за отсутствия документации о происхождении находок, связи их с конкретными памятниками. В этой ситуации депутатов ГД пытаются убедить, что незаконная добыча археологических предметов, о которой идет речь в законопроекте Министерства культуры – сбор пуговиц и нательных крестиков XIX века на обочинах дорог.

Мои оценки результатов присутствия копачей на археологических памятниках и масштабов грабительства во многом основываются на собственных наблюдениях. Ежегодно я вижу десятки свежих ям, оставшихся в культурном слое поселений и в курганных насыпях после извлечения древних вещей. В Центральной России абсолютное большинство археологических памятников, содержащих металл, в той или иной степени разрушено копателями. В 2011 г. Суздальская экспедиция поставила на охрану комплекс средневековых селищ у с.Тарбаево во Владимирской области, потратив изрядное время на топосъемку, определение границ и составление сложной документации, необходимой для официального учета памятника. Приехав на селище осенью 2012 г., я насчитал на поверхности памятника более 150 свежих ям. Селища у с.Тарбаево, обнаруженные несколько лет назад, благодаря своей прекрасной сохранности открывали уникальные возможности для изучения древнерусского расселения в Суздальском Ополье. Сегодня картина будет уже ущербной и смазанной: в культурном слое нет украшений, оружия, крестов, вислых печатей и монет. Обычная история. Любой археолог может привести десятки подобных случаев из собственной практики.

Грабительские ямы на селище Тарбаево в Суздальском Ополье

Кажется вполне логичным, что государство в этой ситуации должно защищать памятники, вводить новые правовые нормы, позволяющие более жестко пресекать вандализм. Прежде всего, предусмотрев сохранение движимых «археологических предметов», за которыми ведут охоту копатели, как части целостных археологических контекстов, которые не могут бесконтрольно извлекаться из недвижимых объектов, поселений и могильников.

«Поисковики» пытаются ввести общественное мнение в заблуждение, утверждая, что в России государство пытается жестко регламентировать полевые археологические работы, тогда как в остальном мире они проводятся свободно. Между тем, хорошо известно, что во всех странах полевые археологические работы, будь то раскопки или поиски древностей на тех территориях, которые не имеют статус памятника, проводятся на основании специальных разрешительных документов. Даже в тех случаях, когда речь идет об исследованиях недеструктивными методами, ограниченными лишь осмотром поверхности или геомагнитной разведкой. Разрешительные документы выдаются специализированным организациям, которые ведут работы в научных целях, по определенным методикам, разработанным научным сообществом. Поиски древних предметов с металлодетектором в большинстве стран возможны лишь как часть археологических исследований, которые проводятся на основании разрешительных документов. Попробуйте выйти на поиски древностей с металлодетектром в светлое время суток в Греции, Италии или Израиле. Особенности национального законодательства различных стран в части регламентации использования металлодетекторов и вопросов о правах собственности на движимые археологические предметы подробно рассмотрены в статье А.А.Ковалева (http://trv-science.ru/2013/03/12/cpor-o-chernykh-kopatelyakh-skvoz-prizmu-mirovogo-opyta). Ознакомившись с этой статьей, легко понять, что использование металлодетекторов в европейских странах регламентировано законом, а нормы, которые предлагает новый российский законопроект, подготовленный Министерством культуры, основываются на положениях Мальтийской конвенции и ничуть не жестче, чем соответствующие нормы в законодательстве других стран.

Бесконечно повторяемый копателями рефрен о том, что извлечение древних вещей из пахотных горизонтов не наносит ущерба археологическими памятникам, так как «настоящие» памятники не подвергаются распашке, а те, которые распахиваются, утрачены для науки, может показаться убедительным для многих, кто не слишком знаком с археологическими ландшафтами России. Этот сюжет уже разобран Л.С. Клейном, но требует дополнительных комментариев. На большинстве археологических памятников центральных и северных областей России мощность культурных напластований не превышает 50-60 см, этот слой почти всегда в той или иной степени задет распашкой. Именно так выглядит, например, культурный слой Гнездовского поселения или Старой Рязани - наиболее ярких средневековых памятников Центральной России, с которыми связаны многочисленные клады монет и украшений. Большинство средневековых селищ - памятники с маломощным культурным слоем на сельскохозяйственных угодьях (хотя в последнее десятилетие многие поля оказались заброшены). «Нищие селища», «места ушедших в небытие деревень» (так называют эти памятники авторы обращения к депутатам ГД) остаются для археологов важнейшим источником информации о средневековом обществе и культуре. Если бы мы исключили средневековые поселения, поврежденные распашкой, из числа археологических объектов, подлежащих сохранению, нам прошлось бы отказаться от охраны 80% археологического наследия этого времени и закрыть одно из важнейших направлений современной археологии, изучающее негородскую часть средневекового мира. Селища ставятся на охрану и исследуются спасательными раскопками в большинстве стран Европы. Чтобы обеспечить «выживание» археологических памятников на сельскохозяйственных территориях, было бы целесообразно ограничить глубину распашки, запретить использование на этих участках тяжелой техники. Сделать это пока удается лишь на отдельных памятниках, не в последнюю очередь из-за того, что органы охраны памятников вынуждены составлять протоколы на местах грабительских раскопок.

Нам пытаются внушить, что мир поисковиков уважает законы, не посягает на объекты археологического наследия, претендуя лишь на то, что не представляет исторической ценности. Раскопки могильников и памятников, включенных в серию «Археологическая карта России», ведут, якобы, отдельные беспредельщики. Но разве древности, публикуемые в альманахе «Домонгол», не являются археологическими предметами, разве кто-нибудь может поверить, что эти вещи собраны на обочинах дорог, а не извлечены из культурного слоя и древних погребений? Разве эти предметы, являющиеся, согласно закону, государственной собственностью, не выставляются на продажу? Да и слишком много на могильниках грабительских котлованов, чтобы поверить, что это дело отдельных отщепенцев. Думаю, что среди «поисковиков» немало людей, придерживающихся определенных правил, и сознающих, что экспансия металлопоиска губительна для археологического наследия. Но их голос не слышен в интернете. К сожалению, сегодня поисковики выступают как консолидированный отряд, в котором «интеллектуалы» – издатели журналов и альманахов – прикрывают деятельность барыг, раскручивая рынок археологических древностей, а беспредельщики, заказывающие раскопки курганов, чувствуют свою безнаказанность под защитой «любителей истории», отстаивающих свое право на сбор монет и крестов-тельников на обочинах дорог и огородах.

Авторы обращения убеждают депутатов ГД, что принятие законопроекта создаст абсурдную ситуацию, в которой любая находка старинного предмета на огороде будет чревата тюремным сроком для находчика. Прочтите документ внимательно. В своей нынешней редакции он не вводит полный запрет на сбор старинных вещей с использованием металлодетектора, хотя, с точки зрения защиты археологического наследия, подобная норма была бы оптимальной. Он предусматривает ответственность за незаконную добычу археологических предметов, оставляя возможность любителям металлопоиска сбора пуговиц и нательных крестов XIX в., если этот сбор не ведет к порче культурного слоя археологических памятников.

Наконец, о «закрытости» археологической науки, якобы не желающей вести разговор с любителями истории и с обществом в целом. Трудности общения профессиональной науки и общества - одна из серьезных и неожиданных проблем современного мира и России в особенности, но археология преодолевает эти сложности легче, чем многие другие дисциплины. Работа археологов никогда не была закрытой от тех, кто не имеет университетского диплома, она всегда опиралась на поддержку любителей, втягивала в свою орбиту самый широкий круг краеведов и энтузиастов, интересующихся древностями. Любая экспедиция – не только научный проект, но и вовлечение широкого круга людей в профессиональную археологическую работу, общение ученых со студентами, живое обсуждение находок, разговор о древних культурах и нашем видении прошлого. Тысячи людей в России прошли студенческую практику в археологических экспедициях. Результаты археологически исследований не приватизируются профессионалами. Археологическое наследие возвращается обществу многообразными путями – в специальных публикациях и больших исторических сочинениях, в музейных экспозициях, в базах данных и архивных фондах, которыми пользуются сотни исследователей в разных странах. Многое размещено в интернете. Академические издания древностей нашли многочисленных читателей в реконструкторских клубах, послужили основой для воссоздания средневекового костюма и воинского снаряжения. Если вы не можете лично взять в руки древний артефакт, находящийся в фондах музея, не надо убеждать окружающих, что это бесполезный, навсегда скрытый от общества предмет. Какие бы претензии не предъявляли наши оппоненты к научным археологическим изданиям, интернет-порталам археологических учреждений, экспозициям и музеефицированным памятникам, именно эти средства обеспечивают в современном мире равный доступ всех граждан, а не отдельных любителей металлопоиска, к археологическому наследию.

Мне бы хотелось, чтобы археологическая среда была более открытой, чтобы мы имели возможность не только представлять конечные результаты исследований, но держать всех интересующихся в курсе текущих полевых работ, рассказывать о том, что происходит сегодня на раскопках. Но в нынешней ситуации, когда грабители выдвигаются на археологические памятники сразу же после завершения работ экспедиций, излишняя открытость была бы, мягко говоря, неосмотрительной. Археологам приходится ограничивать доступ на раскопки прессы, отказываться от издания планов и видовых фотографий, секретить яркие находки, если памятник не раскопан полностью.

Сегодня, чтобы обеспечить сохранение археологических памятников в России, необходимо, прежде всего, победить разруху в головах. Привитое в 1990-е годы идеологами «металлопоиска» представление о том, что археологические древности - бесхозные ресурсы, добыча которых никак не регулируется, вошло в сознание части общества и было принято как руководство к действию. Одичание в полной мере проявляется в интернет-дискуссиях, когда люди всерьез сравнивают выкапывание древних вещей со сбором грибов и искренне возмущаются, что государство предлагает этот сбор запретить. Придется приложить большие усилия, чтобы разъяснить очевидные истины: эти идеи в корне противоречат общепринятым в мире нормам обращения с археологическим наследием. Растаскивая по частным коллекциям и антикварным прилавкам археологические предметы, мы разрушаем общий фонд источников для изучения «большой» истории нашей страны. Разработанный Министерством культуры законопроект не ущемляет ничьих прав, напротив, он уравнивает в правах всех любителей истории – владельцев металлодетекторов, активное меньшинство, претендующих на особый статус, и огромное большинство, приобщающееся к прошлому другими путями – посетителей музеев, читателей исторических книг, членов реконструкторских клубов, туристов, путешествующих по историческим маршрутам. Уважение к памятникам прошлого на практике всегда обременительно, оно предполагает соблюдение некоторых неудобных правил, в том числе сдерживающих любопытство и азарт (не буду говорить о материальных интересах). Эти правила, обычные для законодательства многих стран, сформулированы в новом законопроекте.

Сопка у д.Федово в Тверской области после грабительских раскопок