Археология ландшафта и геоинформатика: теоретические аспекты взаимоотношений

Г.П. Гарбузов

Южный региональный информационно-аналитический центр

Предлагаемая работа подготовлена в рамках проекта "Комплексные исследования Фанагории"
(грант РФФИ № 06-06-80395а).

Настоящий массовый интерес современной археологии к геоинформатике в форме разнообразных археологических ГИС-применений[1] и, как следствие, быстрое увеличение практических работ в этой области началось с конца 1980-х годов - определенным рубежом можно считать публикацию сборника [Interpreting Space: GIS and archaeology, 1990]. С тех пор наметилось и развивается, условно говоря, два основных методических направления в археологии, активно использующих ГИС-технологии: первое из них может быть обозначено как CRM (Cultural Resource Management)-направление, второе - как археология ландшафта (landscape archaeology).

В первом направлении аналитические возможности ГИС часто отступают на второй план, более востребованы способности программного обеспечения ГИС управлять большими разнотипными наборами данных, что позволяет решить одну из центральных задач управления культурными ресурсами: интеграцию пространственных данных в единую информационную систему вместе с другими документами.

В случаях использования ГИС для археологического изучения ландшафтов вне административных управленческих задач охраны культурного наследия также в большой степени используются способности ГИС манипулировать множеством картографических слоев, но аналитические возможности ГИС все-таки становятся самым важным компонентом исследования - это хорошо иллюстрируется классической работой [Gaffney and Stancic, 1991], в которой для всестороннего анализа культурного ландшафта острова Хвар в Хорватии впервые использован целый арсенал аналитических методов, включая различные статистики и функции расстояния.

В центре внимания археологии ландшафта находятся древние "культурные ландшафты" - сложные комплексы множества взаимодействующих природных и антропогенных составляющих[2]. В рамках археологии ландшафта можно выделить несколько сложившихся основных теоретических направлений [Wilkinson, 2003]: а) культурно-исторический подход; б) процессуальный подход; в) пост-процессуальный подход.

Культурно-исторический подход лучше всего представлен Британской школой истории ландшафта (основополагающие публикации [Fox, 1923; 1932], критическое рассмотрение этих работ можно найти в [Монгайт, 1962]), для которой важную роль играет, помимо свойств самого ландшафта и данных археологических исследований, содержание исторических документов. Этот подход дает много информации для понимания эволюции культурных ландшафтов средневекового и более поздних периодов истории, относительно полно и хорошо документированных.

Процессуальный подход в археологии ландшафта отражает влияние идей "новой археологии" (new archaeology или processual archaeology), обозначенных в конце 50-х годов в США [Willey and Phillips, 1958] и окончательно оформившихся в следующем десятилетии [New Perspectives in Archaeology, 1968]. В теоретическом плане процессуальный подход является выражением культурного эволюционизма с основным предположением о том, что культурные изменения управляются эволюционными "процессами", которые можно объяснить с помощью тщательно разработанных моделей человеческого поведения и анализа взаимоотношений между социально-экономическими аспектами культуры и природной средой. Для процессуальной археологии характерно подчеркнутое внимание к статистическому анализу данных, привлечение концепции экосистемы для понимания ресурсных и экономических основ жизни доисторических сообществ, тесная взаимосвязь - фактическое отождествление - археологии и антропологии. В число "типичных" методов процессуальной археологии входят систематические (интенсивные) археологические съемки и связанные с ними специальные исследования за пределами археологических местообитаний (off-site archaeology)[3], анализ эксплуатируемых областей (site catchment analysis, SCA)[4], изучение пространственного размещения проявлений древней человеческой активности (settlement archaeology), разные способы анализа экосистем. В археологии ландшафта процессуальный подход нашел теоретическое обоснование в концепции непрерывного ландшафта, складывавшейся в течение 70-х годов и отчетливо заявленной в работе [Cherry, 1983] [5].

Пост-процессуальный подход, апеллирующий к феноменологическому, мыслительному, символическому или религиозному содержанию ландшафтов, является критическим ответом на позитивизм процессуальной школы, с его подчеркиванием важности пространства, использованием моделей экономического существования, предполагающих наличие экономически рационально мыслящих индивидуумов, и реконструкциями состояния окружающей среды. Феноменологическая школа археологии ландшафта в течение 1980-х годов получила широкое признание в Западной Европе и Северной Америке. В центре внимания здесь находятся социальные факторы, понимаемые как движущие силы человеческого общества, в том числе и активная роль индивидуальности при принятии решений, и тот нагруженный смыслом контекст, в котором эти решения принимаются. В этом подходе субъективным элементам ландшафта придается фундаментальное значение и, с целью передать формы и способы, с помощью которых отдельные личности ощущают ландшафт и непосредственно ему сопереживают, всячески подчеркивается социо-символическое измерение ландшафта [Parcero-Oubiña, 1999; Archaeologies of Landscape: Contemporary Perspectives, 1999].

Пост-процессуальный подход дал возможность археологам, приверженцам процессуального метода, видоизменить некоторые наиболее проблемные представления, такие как некритичное применение современных экономических моделей к древним поселенческим системам. Однако пост-процессуальный критический анализ нередко оставляет за пределами рассмотрения переменные природной среды, в результате чего в теоретических представлениях слабо учитываются взаимоотношения между социумом и окружающей средой.

Различные точки зрения на теоретическую сторону взаимоотношений современной археологии ландшафта и геоинформатики представлены в работах [Fisher, 1999; Witcher, 1999; Wheatley, 2000; Wise, 2000; Church et al., 2000; Anschuetz et al., 2001; A GIS with a View: Social Interpretations and Cultural Agents in Modelling Human Perceptive Behaviour, 2004; Llobera, 2005].

Уже самая общая критика ГИС-применений в археологии высветила заметный уклон работ подобной тематики в сторону природного детерминизма, в значительной степени игнорирующего проблематику социо-культурных ландшафтов[6]. В настоящее время практически общепринято представление, что детерминированный окружающей средой ГИС-анализ сам по себе не отражает объективно реальный "человеческий" ландшафт. Это представление служит стимулом к наблюдающейся интеграции и феноменологического, и позитивистского взглядов на археологию ландшафта и созданию соответствующих археологических ГИС.

Практическим результатом дебатов о методах изучения культурного ландшафта с точки зрения использования ГИС стали попытки объединить сформировавшиеся теоретические подходы к археологии ландшафта в рамках функциональных возможностей ГИС, в том числе привлекая некоторые специфичные для этой технологии способы "очеловечивания" ландшафта. Эти способы пытаются передать восприятие и познание индивидуума, помещенного в ландшафте, с помощью вполне "процессуальных" алгоритмов расчета "линии вида" (line-of-sight) и зон видимости/невидимости [Ruggles et al., 1993; Gaffney et al., 1995; Harris and Lock, 1996]. Данный подход привел, например, к развитию новой техники анализа, специально приспособленной для ГИС применений в археологии - совокупного анализа зон видимости/невидимости [Wheatley, 1995], предназначенного для выдвижения статистически обоснованных гипотез об отношениях взаимной видимости между местообитаниями в пределах рассматриваемого ландшафта. В этом анализе необходимыми исходными элементами являются цифровая модель рельефа и данные о точном расположении местообитаний. Применение трехмерного моделирования местности и расчетов зон видимости, воспроизводящих возможности визуального обзора с точки зрения отдельного индивидуума, как бы находящегося внутри ландшафта, практически означает использование для исследования ландшафта такого специфического современного информационного понятия, как "виртуальная реальность" [Forte and Guidazzoli, 1996; Gillings and Goodrick, 1996; Gillings, 1999; Virtual Reality in Archaeology, 2000; Barceló, 2001a; 2001b; Forte and Pescarin, 2005][7].

Изучение зон видимости/невидимости (viewshad analysis или line-of-sight analysis) [Soetens et al., 2001; Tripcevich, 2002; Wheatley and Gillings, 2002, Chapter 10: Visibility analysis and archaeology], представляет собой вариант активно развивающегося в настоящее время когнитивного (связанного с восприятием и осмыслением) анализа ландшафта (cognitive archaeology)[8], определяющего аспекты социального пространства, окружающего индивидуума-наблюдателя. Другой способ изучения ландшафта, относящийся к когнитивному анализу - анализ поверхностей издержек (cost surface analysis, CSA) [Leusen, 1993; 2002, Chapter 6: Line-of-sight and cost surface analysis using GIS]. CSA-анализ восходит к упомянутому выше анализу эксплуатируемых областей и близкому ему подходу с использованием полигонов Тиссена[9] (первый чаще используется для описания экономических характеристик археологического ландшафта, второй - для его политического, административного, религиозного структурирования). Оба предшественника анализа CSA представляют ландшафт упрощенным плоским двухмерным пространством с некоторым условным сопротивлением движению по этому пространству, не зависящим от направления движения (изотропное пространство). В реальном ландшафте размер и форма экономических областей значительно более изменчивы и зависят от физических особенностей местности и множества других факторов, демонстрируя непрерывность и монотонность при изменении расстояний, в отличие от бинарных (да/нет) разграничений, даваемых простым зонированием территории. Моделируя ситуацию реального ландшафта, CSA-анализ оперирует совокупными издержками, вычисленными на основании некоторых базовых правил, учитывающих затраты времени и энергии, и позволяет перейти от модели простого плоского географического пространства к ряду сложных поверхностей издержек, учитывающих множество существенных свойств местности, при этом накопление издержек в условиях сложного рельефа приводит к образованию эксплуатируемых зон неправильной формы.

В большинстве работ (например, [Gaffney and Stancic, 1991; Barge and Chataigner, 2004]) учитывается только один фактор, определяющий издержки, - крутизна склонов. Поверхности издержек перемещения при этом могут быть как изотропными, так и анизотропными: из-за влияния крутизны склонов и топографии издержки на пересечение определенного участка местности (в используемом обычно в анализе CSA растровом представлении данных под элементарным участком понимается ячейка растра) могут заметно отличаться в зависимости от того, в каком направлении этот участок пересекается. Анизотропию издержек хорошо иллюстрирует, например, движение по ячейкам растра, отображающим реки: затраты на передвижение существенно отличаются здесь при движении по течению, против течения или при пересечении реки. Модели, базирующиеся исключительно на изотропных поверхностях издержек, использованы в [Savage, 1990]; усовершенствованный вариант этого подхода иллюстрирует работа [Bell and Lock, 2000], в которой предлагается относительная изотропная поверхность издержек, зависящая от крутизны склонов. Она находится отношением тангенса угла наклона склона к некоторой постоянной величине, задающей единичную величину издержек, подобный алгоритм расчета определяет нелинейную зависимость между крутизной склона и издержками по его преодолению, показывая существенное увеличение затрат энергии при движении по склонам с крутизной более 25 градусов. В большинстве современных исследований, использующих анализ CSA, авторы приходят к выводу, что в энергетических затратах на передвижение надо учитывать и изотропную, и анизотропную компоненту, первая обусловлена, например, типом почвенного покрова и преобладающей растительности, вторая зависит от крутизны склонов[10].

Еще один важный момент - отношение археологических ГИС применений к категории времени и изменяющимся во времени явлениям. Хотя многочисленные исследования на основе ГИС значительно улучшили положение с пониманием пространственных процессов, большинство работ по этой тематике имело дело с "мгновенным", фиксированным во времени состоянием, сосредотачиваясь только на пространственных размерностях. Совершенно очевидно, однако, что время выступает в роли важнейшего параметра при моделировании древних культурных ландшафтов [Daly and Lock, 1999; Lock and Daly, 1999; Lock and Harris, 2002].

В заключение отметим, что на первых этапах применения ГИС в археологических исследованиях наблюдалась тенденция использовать ГИС исключительно как технический инструмент, без всякой связи с археологической теорией. И хотя ГИС представляет собой безусловно незаменимый инструмент для хранения и визуализации разнородных данных, большее теоретическое внимание к возможному месту и роли ГИС в археологии позволило перейти к рассмотрению устоявшихся теоретических археологических парадигм с точки зрения новых исследовательских методов. В этом плане ГИС-технологии могут рассматриваться как способ проверки новых теоретических концепций и обоснованности выбора между альтернативными теориями.

 

Примечания

[1] Под "геоинформатикой" на практике часто понимают географические информационные системы (ГИС) и связанные с ними технологии [Геоинформатика, 1999]; в этом "расширенном" смысле ГИС используется и в настоящем обзоре, хотя, безусловно, более правильно считать ГИС лишь одной из важных частей геоинформатики - другими компонентами геоинформатики могут считаться, например, методы и технологии дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) и спутникового позиционирования. назад

[2] Понятие "культурный ландшафт" в настоящее время широко используется в разных контекстах. В основном руководящем документе ЮНЕСКО по применению Конвенции о Всемирном Наследии [Operational Guidelines, 2005] культурные ландшафты определяются как культурное достояние, отражающее совместную деятельность природы и человека (параграф 47). Они иллюстрируют эволюцию человеческого общества и систем расселения во времени, под влиянием материальных ограничений и/или возможностей, обусловленных природной средой и социальными, экономическими и культурными силами, как внутренними, так и внешними. Культурные ландшафты делятся в этом определении на три основные категории: 1) ландшафты, сознательно спроектированные и созданные человеком, например садовые и парковые ландшафты, часто связанные с монументальными зданиями и архитектурными ансамблями; 2) естественно эволюционировавшие ландшафты, принявшие свой современный вид в результате длительного взаимодействия природных комплексов и человека, эти ландшафты разделяются на две подкатегории: продолжающие эволюционировать ландшафты и реликтовые (ископаемые) ландшафты, где обусловившие формирование их уникального облика социальные, экономические и культурные силы уже перестали действовать в какой-то момент времени в прошлом (при этом важнейшие отличительные черты реликтовых ландшафтов все еще заметны в материальных формах современного ландшафта); 3) ассоциативные культурные ландшафты, в которых культурная составляющая представлена скорее не в материальной форме, а по ассоциации с каким-либо феноменом культуры. назад

[3] Off-site (non-site) archaeology - археологические исследования, единицей анализа которых служат отдельные артефакты, заметные на земной поверхности или, точнее, находящиеся в верхнем пахотном слое почвы (отсюда часто употребляемый термин ploughzone archaeology). Целью этих исследований является всестороннее рассмотрение распределения археологического материала в пространстве вне археологических местообитаний (сайтов) и археологически раскопанных площадей. назад

[4] Site catchment analysis - метод реконструкции экономики археологического местообитания путем оценки ресурсов, расположенных вокруг него в пределах области, заданной расстоянием, преодолеваемым при 1-2 часовом пешем переходе. Предложен в работе [Vita-Finzi and Higgs, 1970] как развитие принципа наименьших затрат (least-cost principle) для изучения отношений между технологией и природными ресурсами, лежащими в пределах экономической зоны отдельных местообитаний. По распределению ресурсов внутри выбранной экономической зоны (радиус зоны принимается обычно 5 км для аграрных сообществ и 10 км для охотников и собирателей), например по соотношению пахотных земель и пастбищ, могут быть сделаны определенные выводы о хозяйственной специализации и особенностях экономики местообитаний. Характерный пример использования этого метода в археологии ландшафта дан в работе [Gaffney and Stancic, 1991, Chapter 5: GIS approaches to territorial boundary definition]. назад

[5] Концепция непрерывного ландшафта, базирующаяся на обобщении результатов интенсивных археологических съемок, подразумевает, что археологические особенности (объекты, артефакты) практически непрерывно распространены в пределах обследуемой местности. назад

[6] Тенденцию ГИС-исследований фокусироваться на данных, описывающих только параметры окружающей среды, можно объяснить трудностями параметризации, "оцифровки" и пространственной привязки факторов, связанных с социумом и человеческим поведением. назад

[7] Виртуальная реальность (virtual reality, VR) - искусственная действительность, во всех отношениях подобная подлинной; в среде ГИС создается на основе трехмерного моделирования местности в основном наложением аэро- или космического изображения на цифровую модель рельефа и воспроизводит с помощью специальных моделей вид ландшафта при различных условиях: дневном, ночном, сумеречном освещении с различными углами и направлениями падающего света; облачности, тумане, дымке; изменениях сезонных состояний [Геоинформатика, 1999]. назад

[8] "Основная цель когнитивной археологии - продемонстрировать, что люди имеют предпочтения, независимые от экономической необходимости и некоторые решения не зависят от практической выгоды" [Zubrow, 1994]. назад

[9] Полигоны Тиссена (полигоны Дирихле, диаграммы Вороного, многоугольники близости) - полигональные области, образуемые на заданном множестве точек таким образом, что расстояние от любой точки области до данной точки меньше, чем для любой другой точки множества [Геоинформатика, 1999]. назад

[10] Расчет величины временных и энергетических затрат на передвижение и связанное с этим моделирование оптимального пути могут быть сверены с реальной древней дорожной сетью - такое сравнение сделано в работе [Ejstrud, 2005] на примере детально изученной древней дорожной сети острова Кипр c использованием двух способов расчета издержек - "временных", оценивавшихся по формуле: v=6*exp-(3.5*(s+0.05)), где v - скорость ходьбы, s - крутизна склона, и "энергетических", оценивавшихся по формуле: M=1.5*W+2.0*(W+L)*(L/W)^2+N*(W+L)*(1.5*V^2+0.35*V*abs(G+6)) [Leusen, 2002], где M - показатель обмена веществ, Вт, W - вес тела, кг, L - вес груза, кг, V - скорость, км/ч, N - фактор, описывающий пересеченность местности, G - крутизна склона, %. Сравнение показало, что модельные оптимальные пути в условиях сложного рельефа соответствуют - не буквально, но с очень хорошим приближением - известным древним дорогам. назад

 

Литература

Геоинформатика, 1999. Толковый словарь основных терминов / Берлянт А.М. и А.В. Кошкарев (ред.), М. назад

Монгайт А.Л., 1962. Задачи и возможности археологической картографии / СА, №1. назад

A GIS with a View: Social Interpretations and Cultural Agents in Modelling Human Perceptive Behaviour, 2004. // Ulla Rajala and Doortje Van Hove (eds), Internet Archaeology 16. http://intarch.ac.uk/journal/issue16/editorial.html назад

Anschuetz K.F., R.H. Wilshusen R.H., C.L. Scheick C.L., 2001. An Archaeology of Landscapes: Perspectives and Directions / Journal of Archaeological Research, V.9, N.2. назад

Archaeologies of Landscape: Contemporary Perspectives, 1999. / Ashmore, W. and Knapp, A. B. (eds), Oxford. назад

Barceló J.A., 2001a. Virtual Reality for archaeological explanation. Beyond "picturesque" reconstruction / Archeologia e Calcolatori, No. 12. http://seneca.uab.es/prehistoria/Barcelo/publication/VR2001.pdf назад

Barceló J.A., 2001b. Virtual Reality and Scientific Visualization. Working with Models and Hypothesis / International Journal of Modern Physics C, Vol. 12, No. 4. http://seneca.uab.es/prehistoria/Barcelo/publication/Siena2001.pdf назад

Barge O., Chataigner Ch., 2004. Un SIG pour l'analyse des approvisionnements: l'exemple de l'obsidienne en Arménie / Revue d'Archéométrie, 28. назад

Bell T., Lock G., 2000. Topographic and cultural influences on walking the Ridgeway in later prehistoric times / Beyond the Map: Archaeology and spatial technologies, Lock, G. (ed.), Amsterdam, IOS Press. назад

Cherry J.F., 1983. Frogs around the Pond: Perspectives on Current Archaeological Survey Projects in the Mediterranean Region / Archaeological Survey in the Mediterranean, Donald Keller and David Rupp (eds), Oxford, British Archaeological Reports, International Series 155. назад

Church T.R., Brandon J., Burgett G.R., 2000. GIS Applications in Archaeology: Method in Search of Theory / Practical Applications of GIS for Archaeologists. A Predictive Modeling Toolkit, Konnie L. Wescott and R. Joe Brandon (eds), Taylor & Francis, London. назад

Daly P., Lock G., 1999. Timing is everything: Commentary on Managing Temporal Variables in Geographic Information Systems / Barceló, J.A., I. Briz and A. Vila (eds), New Techniques for Old Times: Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA98, BAR International Series 757, Archaeopress, Oxford. назад

Ejstrud B., 2005. Cost surface analysis and ancient roads: a comparison / Temps et Espaces de l'Homme en Société, Analyses et modèles spatiaux en archéologie, XXV rencontres internationales d'archéologie et d'histoire d'Antibes, J.-F. Berger, F. Bertoncello, F. Braemer, G. Davtian, M. Gazenbeek (eds), APDCA, Antibes. назад

Fisher P.F., 1999. Geographical Information Systems: Today and Tomorrow? / The Archaeology of Mediterranean Landscapes 3. Geographical Information Systems and Landscape Archaeology, M. Gillings, D. Mattingly and J. van Dalen (eds), Oxbow Books, Oxford. назад

Forte M., Guidazzoli A., 1996. Archaeology, GIS and desktop virtual reality: the ARCTOS project / Kamermans H. and K. Fennema (eds), Interfacing the Past. Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA95, Analecta Praehistorica Leidensia 28, University of Leiden. назад

Forte M., Pescarin S., 2005. The virtual reconstruction of the archaeological landscape / Temps et Espaces de l'Homme en Société, Analyses et modèles spatiaux en archéologie, XXV rencontres internationales d'archéologie et d'histoire d'Antibes, J.-F. Berger, F. Bertoncello, F. Braemer, G. Davtian, M. Gazenbeek (eds), APDCA, Antibes.назад

Fox C., 1923. The Archaeology of the Cambridge Region: A Topographical Study of the Bronze, Early Iron, Roman and Anglo-Saxon Ages, with an Introductory Note on the Neolithic Age / Cambridge University Press, Cambridge. назад

Fox C., 1932. The Personality of Britain: Its Influence on Inhabitant and Invader in Prehistoric and Early Historic Times / National Museum of Wales, Cardiff. назад

Gaffney V., Stancic Z., 1991. GIS approaches to regional analysis: A case study of the island of Hvar / Kenneth Kvamme (preface), Znanstveni institut Filozofske fakultete, University of Ljubljana, Yugoslavia. http://www.zrc-sazu.si/pic/pub/gisbook/gisbook.htm назад

Gaffney V., Stancic Z., Watson H., 1995. The impact of GIS on archaeology: a personal perspective / Archaeology and Geographical Information Systems: a European Perspective, Lock G. and Stancic Z. (eds), London, Taylor & Francis. назад

Gillings M., 1999. Engaging Place: a Framework for the Integration and Realisation of Virtual-Reality Approaches in Archaeology / L. Dingwall, S. Exon, V. Gaffney, S. Laflin and M. van Leusen (eds), Archaeology in the Age of the Internet. Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA97, BAR International Series 750, Archaeopress, Oxford. назад

Gillings M., Goodrick G., 1996. Sensuous and Reflexive GIS Exploring Visualisation and VRML / Internet Archaeology 1. http://intarch.ac.uk/journal/issue1/gillings_toc.html назад

Harris T.M., Lock G.R., 1996. Multi-dimensional GIS: exploratory approaches to spatial and temporal relationships within archaeological stratigraphy / Kamermans H. and K. Fennema (eds), Interfacing the Past. Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA95, Analecta Praehistorica Leidensia 28, University of Leiden. назад

Interpreting Space: GIS and archaeology, 1990. Allen K.M.S., Green S.W. and Zubrow E.B.W. (eds), Taylor & Francis, London. назад

Leusen P.M., 1993. Cartographic modelling in a cell-based GIS / Computing the Past. Computer Applications and Quantative Methods in Archaeology CAA92, Jens Andersen, Torsten Madsen and Irwin Scollar (eds), Aarhus University Press. назад

Leusen P.M., 2002. Pattern to Process: Methodological Investigations into the Formation and Interpretation of Spatial Patterns in Archaeological Landscapes / Dissertations, University of Groningen. http://irs.ub.rug.nl/ppn/239009177
http://dissertations.ub.rug.nl/faculties/arts/2002/p.m.van.leusen назад

Llobera M., 2005. New paradigms and methods for landscape research in archaeology / Temps et Espaces de l'Homme en Société, Analyses et modèles spatiaux en archéologie, XXV rencontres internationales d'archéologie et d'histoire d'Antibes, J.-F. Berger, F. Bertoncello, F. Braemer, G. Davtian, M. Gazenbeek (eds), APDCA, Antibes. назад

Lock G., Daly P., 1999. Looking at Change, Continuity and Time in GIS: an example from the Sangro Valley, Italy / Barceló, J.A., I. Briz and A. Vila (eds), New Techniques for Old Times: Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA98, BAR International Series 757, Archaeopress, Oxford. назад

Lock G., Harris T., 2002. Analysing change through time within a cultural landscape: conceptual and functional limitations of a GIS approach / The Development of Urbanism from a Global Perspective, Uppsala Universitet.
http://www.arkeologi.uu.se/afr/projects/BOOK/lock.pdf назад

New Perspectives in Archaeology, 1968. S. R. and L. R. Binford (eds), Chicago, Aldine Press. назад

Operational Guidelines for the Implementation of the World Heritage Convention, 2005. UNESCO, WHC. 05/2. http://whc.unesco.org/en/guidelines назад

Parcero-Oubiña C., 1999. Deconstructing the Land: the Archaeology of Sacred Geographies / L. Dingwall, S. Exon, V. Gaffney, S. Laflin and M. van Leusen (eds), Archaeology in the Age of the Internet. Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA97, BAR International Series 750, Archaeopress, Oxford, 1999. назад

Ruggles C.L.N., Medyckyj-Scott D.J., Gruffydd A., 1993. Multiple viewshed analysis using GIS and its archaeological application: a case study in northern Mull / Computing the Past. Computer Applications and Quantative Methods in Archaeology CAA92, Jens Andersen, Torsten Madsen and Irwin Scollar (eds), Aarhus University Press. назад

Savage S.H., 1990. Modeling the Late Archaic Social Landscape / Interpreting Space: GIS and Archaeology, Allen K.M.S., Green S.W. and Zubrow E.B.W. (eds), Taylor & Francis, London. назад

Soetens S., Sarris A., Topouzi S.,2001. Peak Sanctuaries in the Minoan Cultural Landscape / 9th International Congress of Cretan Studies, Society of Cretan Historical Studies, Elounda. http://www.ims.forth.gr/Journals/publications/cretological_final.pdf назад

Tripcevich N., 2002. Viewshed Analysis of the Ilave River Valley / Department of Anthropology Data Paper, University of California, Santa Barbara. http://www.mapaspects.org/pubs/tripcevich/2002_Datapaper/index.html назад

Virtual Reality in Archaeology, 2000. Barceló, Juan A., Maurizio Forte and Donald H. Sanders (eds), British Archaeological Reports, International Series S 843, Archeopress, Oxford. http://www.learningsites.com/Support_pages/BFS_VRinA_intro.html назад

Vita-Finzi C., and Higgs E.S., 1970. Prehistoric economy in the Mount Carmel area of Palestine: site catchment analysis / Proceedings of the Prehistoric Society, Vol. 36. назад

Wheatley D., 1995. Cumulative Viewshed Analysis: a GIS-based method for investigating intervisibility, and its archaeological application / Archaeology and Geographical Information Systems: a European Perspective, Lock G. and Stancic Z. (eds), Taylor & Francis, London. http://www.soton.ac.uk/~dww/Cumulative/cum.html назад

Wheatley D., 2000. Spatial technology and archaeological theory revisited / Kris Lockyear, Timothy J.T. Sly, Virgil Mihailescu-Bîrliba (eds), Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA96, BAR International Series 845, Archaeopress, Oxford. назад

Wheatley D., Gillings M., 2002. Spatial Technology and Archaeology. The archaeological applications of GIS / Taylor & Francis, London and New York. назад

Wilkinson T. J., 2003. Archaeological Landscapes of the Near East / University of Arizona Press, Tucson. http://www.uapress.arizona.edu/BOOKS/bid1522.htm назад

Willey G.R., Phillips P., 1958. Method and theory in American archaeology / Chicago, The University of Chicago Press. назад

Wise A.L., 2000. Building theory into GIS-based landscape analysis / Kris Lockyear, Timothy J.T. Sly, Virgil Mihailescu-Bîrliba (eds), Computer Applications and Quantitative Methods in Archaeology CAA96, BAR International Series 845, Archaeopress, Oxford. назад

Witcher R.E., 1999. GIS and Landscapes of Perception / The Archaeology of Mediterranean Landscapes 3. Geographical Information Systems and Landscape Archaeology, M. Gillings, D. Mattingly and J. van Dalen (eds), Oxbow Books, Oxford. назад

Zubrow E.B.W., 1994. Knowledge representation and archaeology: a cognitive example using GIS / The ancient mind. Elements of cognitive archaeology, Renfrew, C. and E. Zubrow (eds), Cambridge UP. назад