Трехмерная реконструкция новгородской усадьбы XIV в. (по материалам раскопа Дубошин-II)
М.И. Петров*, О.А. Тарабардина*, Д.А. Саломатин**, П.А. Сапожников**, Н.Н. Фараджева***
*Новгородский музей-заповедник, Великий Новгород
**независимый исследователь, Москва
***Институт археологии РАН, Москва
DOI: 10.25681/IARAS.2023.978-5-94375-423-4.9
Масштабные археологические исследования на Неревском раскопе в Новгороде впервые открыли научной общественности основную структурную единицу средневекового города – городскую усадьбу. Прекрасная сохранность остатков сооружений и конструкционной древесины неминуемо поставили вопрос о необходимости воссоздания внешнего облика средневековой городской усадьбы.
Реконструкция новгородских усадеб. Историографический обзор. Первая реконструкция облика новгородской усадьбы из Неревского раскопа была опубликована в 1961 г., при этом авторы изначально оговорили, что в ее основе лежат планы построек, а их облик в значительной степени гипотетичен (рис. 1) [Засурцев и др., 1961]. Впоследствии Г.В. Борисевич на тех же принципах выполнил варианты реконструкции застройки Неревского раскопа в разные периоды [Борисевич, 1982. С. 279. Рис. 2; С. 283. Рис. 3].
Следующая попытка опирается уже на материалы исследований на Троицком раскопе, по результатам которых Г.В. Борисевич разработал реконструкции нескольких ярусов усадьбы «А» (рис. 2) [Колчин и др., 1981. С. 74. Рис. 31; Древняя Русь, 1985. С. 195. Табл. 58]. Также на материалах Троицкого раскопа построена реконструкция усадьбы «П» первой трети XIII в. (рис. 3) [Шаповалова, 2000. С. 46. Илл. 6] [1].
Следует отметить работы, которые носят иллюстративный характер, по крайней мере, развернутое обоснование выбранных реконструкционных решений для них отсутствует. Вероятно, на основе материалов Троицкого раскопа сделаны реконструкции Дм. Хмелькова для монографии А.Н. Сорокина (рис. 4) [Сорокин, 1995. С. 88. Илл.12; С. 90. Илл. 14]. Также в иллюстративных целях М.И. Петров и М.А. Аксентьева выполнили реконструкции нескольких ярусов усадеб, исследованных в раскопах Посольский-2006 и Никольский-2007 (рис. 5). Последние работы были выполнены не графически, но в пакете Google SketchUp.
Все упомянутые реконструкции усадебного облика характеризуются схожими особенностями. Прежде всего, все они опираются на комплекс источников: археологические остатки, материалы изучения традиционной архитектуры и средневековые изобразительные источники. Также следует отметить, что все авторы подчеркивают высокую степень гипотетичности реконструкций, в особенности в верхней части построек, что обусловлено характером источника.
Основная цель реконструкций – попытка сделать визуальное представление об облике городской усадьбы [Засурцев и др., 1961. С. 207; Шаповалова, 2000. С. 25, 33]. Следует отметить немногочисленность подобных работ, что можно связывать как с выбором насыщенных архитектурных комплексов усадеб зажиточных/богатых горожан, так и с высокой трудоемкостью выполнения графических реконструкций. Вероятно, последняя причина также объясняет малое количество реконструируемых ракурсов. Как показал опыт М.И. Петрова и М.А. Аксентьевой, даже довольно схематичная модель, выполненная при помощи программных средств, предоставляет значительно более широкий спектр возможностей для выбора ракурса обзора как минимум.
В целом история графических реконструкций облика новгородских усадеб охватывает значительный период с 1960-х до 2000-х гг. На этом этапе проходили постепенное накопление информации о средневековой городской застройке и расширение круга аналогий [2]. Выполнение графических реконструкций сопряжено со значительными трудозатратами и зачастую зависит от желания и навыков архитектора. Развитие цифровых технологий позволило не только ускорить и упростить решение подобных задач, но и использовать иные подходы.
Источники 3D-модели. В качестве основного источника для построения трехмерной модели усадебной застройки мы использовали материалы раскопа Дубошин-II в Великом Новгороде (рис. 6). Раскоп располагался в центральной части Славенского конца средневекового Новгорода. Площадь работ составила ок. 216 кв. м, до материка исследовано 150 кв. м. Мощность отложений на этом участке составила более 8 м. В ходе работ исследовано около 150 сооружений и конструкций, которые составили 29 ярусов застройки. Хронология отложений основана на дендрохронологическом анализе и охватывает 1040-е – 1420-е гг. [Петров, Тарабардина, 2019; 2021; Петров и др., 2021].
В границах раскопа была выявлена застройка двух усадеб, которые выходили на Витков переулок, располагавшийся западнее раскопа на незначительном удалении. Южная усадьба вошла незначительным фрагментом, а северная занимает основную площадь раскопа. Северная граница усадьбы стабильна практически на всем протяжении ее существования и проходит в северо-восточном углу раскопа. Южная граница, вероятно, менее стабильна и расположена в юго-западной части раскопа. Расстояние между частоколами составляет ок. 16 м. Восточная граница усадьбы зафиксирована в Дубошином раскопе, который исследовался в 1977—1978 гг. и расположен на расстоянии 8—10 м от раскопа Дубошин-II. Таким образом, реконструируемые размеры усадьбы составляют 16 × 30 м, а площадь приближается к 500 кв. м, что позволяет отнести ее к верхней части группы небольших усадеб [Петров, Сорокин, 1997. С. 57]. Археологическими исследованиями охвачено, вероятно, около 50% территории средневековой усадьбы.
В качестве конкретного комплекса для разработки трехмерной модели была выбрана застройка усадьбы «А» 1360—1380-х гг. (горизонт 4-1), которая была исследована в 2017 г. В целом застройка горизонта 4 характеризуется сменой трех усадебных мощений при сохранении основных построек усадьбы и возникает в 1360 х гг., частично изменяется в 1370 х гг. и сменяется строениями следующего горизонта (гор. 3) в 1-й пол. 1380 х гг. Выбор объекта был определен комплексом причин: значительной площадью исследований; превосходным уровнем сохранности органики в раскопе; высокой скоростью формирования культурного слоя, что обеспечило сохранность остатков сооружений на значительную высоту; детальной дендрохронологией горизонта, которая позволила проследить динамику застройки усадьбы «А».
Основой модели стали полевые чертежи застройки, фотографии отдельных объектов и текстовые описания сооружений. Детальные характеристики застройки приводятся в соответствующей части статьи.
Процесс 3D-моделирования. На основании чертежа застройки горизонта 4-1 (рис. 7) была выполнена структурная схема усадьбы (рис. 8), которую следует рассматривать как первый этап исследования. На этом этапе определяются размерные и некоторые предварительные конструктивные характеристики построек.
Структурная схема, в свою очередь, стала основой для «черновой» трехмерной модели усадебной застройки (рис. 9), которая была выполнена в программном обеспечении Blender 2.8. «Черновая» модель позволяет схематично определить предельные размеры отдельных сооружений, различные элементы реконструкции: этажность, направление коньков крыш, расположение входов сооружений и т. п., а также получить первичное впечатление от усадебной застройки. В принципе, уже на этом этапе моделирования можно получить достаточное представление об облике застройки для дальнейших штудий, однако визуальный облик усадьбы крайне схематичен и для публикации (динамической или статической) недостаточен.
Следующий этап – построение детальной модели каждого из объектов реконструкции. На этом этапе окончательно определяются высотные характеристики построек – для модели усадьбы XIV в. из раскопа Дубошин-II мы опирались на этнографические данные, согласно которым, минимальная высота помещений изб, отапливавшихся «по-черному», составляла не менее 1,9 м. В зависимости от объекта (или его части) применяется как элементное, так и блочное моделирование. В результате этапа получается детализированная «серая» модель усадьбы, готовая к текстурированию (рис. 10).
Применение текстур на финальном этапе моделирования происходит постепенно: сначала текстурируется общий массив сооружения, затем крупные элементы (например, кровля), а в последнюю очередь — средние и малые конструктивные элементы строений: крыльцо и лестничные структуры, оформление входа, окна и т. п., поскольку зачастую именно они являются наиболее дискуссионными.
Именно в силу высокой дискуссионности средних и малых элементов построек модель усадебной застройки на этом этапе становится своеобразным полигоном для изменений: построенные версии сохраняются как варианты решения, но внедряются или отвергаются в процессе обсуждения полученного визуального варианта.
Поскольку материалы археологических исследований однозначно указывают на наличие уклона дневной поверхности практически на всех этапах существования горизонта, мы сочли необходимым внедрить такой элемент как модель поверхности. Фактически пришлось рассчитывать две модели поверхностей – базовую, на которой возникает основная застройка усадьбы, и поверхность укладки внутриусадебного настила в горизонте 4-1. Сообразно полученным высотам были размещены моделируемые сооружения и структуры.
Описание застройки и 3D-модели. Усадебная застройка располагается по северной (рис. 11) – сооружения 23, 27, 37 – и южной – сооружение 22 – сторонам усадьбы; возможны сооружения и в восточной части, но они остались за пределами раскопа и потому в модель не включены. Оба ряда застройки объединены внутриусадебными мощениями (сооружения 18, 19, 25). Окна во всех постройках размещены крайне гипотетически.
Сооружение 23 (рис. 12, 13) возникает в 1363/64 г. как самая первая постройка горизонта. Это строение, рубленое в обло, размерами 430 × 430 см. Постройка вошла в раскоп практически полностью, за исключением северо-восточного и северо-западного углов, которые оказались в дренажных траншеях раскопа.
Строение сохранилось на значительную высоту: северная и восточная стены — на 5 венцов, южная и западная — на 4 венца; сохранность древесины верхних венцов — посредственная, нижних — удовлетворительная. В верхней части венцов выбраны припазовочные желобки, с уплотнительной прокладкой из мха. Сооружение несет на себе следы пожара.
В восточной стене на уровне третьего венца выявлен дверной проем/порог, в виде выборки наружной части бревна в четверть. Ширина проема — ок. 100 см, вероятная ширина двери — ок. 90 см. В северной части проема прослеживается подпрямоугольное отверстие под подпятник, соответственно дверь открывалась вправо наружу.
В северо-восточном углу постройки выявлены остатки расположенной справа от входа печи в виде уложенных кирпичей (размеры 25—27 × 14—15 × 6,5—7 см) и остатков опечка. Остатки печной кладки представлены в виде фрагмента ряда северной стенки (протяженность кладки — ок. 60 см) и фрагмента ряда западной стенки (протяженность кладки — ок. 70 см). Опечек конструктивно состоит из трех столбов диаметром 20—25 см с пазами, расположенных по углам, кроме северо-восточного, и заплотных фрагментов древесины, уложенных в пазы. Опечек незначительно вытянут вдоль восточной стены, его размеры 110 × 135 см.
Между вторым и третьим венцами расположен настил пола, занимающий практически все внутреннее пространство постройки. Направление половиц — запад – восток. В южной части пол выполнен из плах и подтесанных плах шириной 25—30 и до 40 см, вероятной толщиной 5—7 см — плохая сохранность древесины; в северо-западной части настил пола состоит из плах меньшей ширины (20—25 см). Настил пола опирается на лаги диаметром ок. 13 см, уложенные непосредственно на грунт, расположенные вдоль западной и восточной стен и отстоящие от них на 20—25 см. Расстояние между лагами ок. 320 см, их длина — 375 см (западная) и 400 см (восточная). В центральной части сруба, на расстоянии ок. 150 см от западной и восточной лаг, параллельно им, расположено бревно протяженностью ок. 180 см и диаметром ок. 15 см, вероятно, играющее роль центральной лаги.
Наличие отопительного устройства, конопатка мхом межвенцового пространства и наличие пола из тесаных плах позволяют видеть в этой постройке жилое здание. Анализ артефактов, обнаруженных в этой постройке, подтверждает эту гипотезу. Вход, расположенный с восточной стороны, и пол, поднятый между 2 и 3 венцами, указывают на одноэтажность сооружения. Мы предполагаем, что вход в здание находился не со стороны свеса крыши, но с торца постройки: следовательно, направление оси конька крыши принято как запад – восток. Сток с крыши был направлен в сторону северной усадебной границы и на внутриусадебное центральное мощение.
Сооружение 27 (рис. 14) примыкало к постройке 23 с западной стороны почти вплотную: зазор между стенами составлял 20—25 см. Наиболее вероятное время возникновения здания – 1365 г. Постройка вошла в границы раскопа своей южной частью и представляет собой рубленое в обло строение. Сохранность древесины удовлетворительная, сруб значительно обгорел, вплоть до выгорания отдельных фрагментов стен. Западная стена сохранилась на 4 венца (фрагментарно), южная и восточная стены — на 2 венца; венцы заметно раздавлены.
Протяженность южной стены — ок. 515 см; длина вошедшего в раскоп отрезка западной стены — ок. 130 см; вошедшего в раскоп отрезка восточной стены — ок. 425 см.
В юго-западном углу сруба, слева от предположительного входа, выявлены конструкции опечка в виде юго-восточного столба диаметром ок. 20 см и фрагментов восточной заплотной стенки длиной до 100 см. Расстояние от восточной стенки опечка до западной стены сруба составляет ок. 125 см.
Восточнее опечка выявлено мощение пола, ориентированное перпендикулярно южной стене. Мощение пола, вероятно, выполнено в два этапа. Первый, более ранний, этап выявлен в непосредственной близости от опечка и состоит из двух фрагментов древесины плохой сохранности, вероятно, плах шириной ок. 35 см и толщиной 4—6 см, которые уложены на систему лаг. Второй, более поздний, этап состоит из плах и досок шириной 30—35 см, выложенных в два ряда. Длина плах южного ряда ок. 150 см, толщина — 4—5 см; северный ряд вошел не полностью, толщина плах — до 7 см. Северный ряд расположен на несколько большей высоте.
Лаги пола уложены в три линии параллельно южной стене: южная лага длиной ок. 280 см и диаметром ок. 13 см расположена в 12—20 см от южной стены; центральная лага состоит из двух частей длиной 137 см и 155 см, общая длина — ок. 270 см, расположена на расстоянии ок. 50 см от южной лаги; северная лага вошла в раскоп на длину ок. 230 см и расположена на расстоянии ок. 70 см от центральной лаги.
Учитывая трассу прохождения частокола и протяженность южной стены, можно реконструировать эту постройку как подквадратную с размерами 500 × 515 см. На уровне горизонта 4-2 к южной стене постройки примыкают конструкции крылечного мощения, отсутствующие в горизонте 4-1, но однозначно указывающие на положение входа в постройку в центре южной стены.
Качество покрытия пола заметно уступает в качестве сооружению 23, что вызвало некоторые сомнения в жилом характере помещения. В то же время наличие отопительного сооружения, расположенного слева от входа, предполагает теплую постройку. Характер вещевых находок из этой постройки не позволяет сделать однозначных выводов о ее назначении.
Необходимость разрешить противоречия вариантов реконструкций привела нас к предположению, что эта постройка состояла из отапливаемого подклета и «холодного» верхнего этажа. Вход на верхний этаж выполнялся по крытой галерее, расположенной на консольных выпусках бревен и, вероятно, утраченных подпорных столбах (для раскопа Дубошин-II характерны крайне высокие темпы формирования культурного слоя, в котором практически не читаются столбовые ямы даже для сохранившихся столбов). На наличие верхнего этажа указывает опора крыльца, в виде бревна с вырубками под тетивы, которая зафиксирована в кв. 14, 22—23 и расположена перпендикулярно сооружению 27, вплотную примыкая к внутриусадебному мощению (рис. 15). Также косвенным свидетельством может выступать отсутствие мощения на участках, примыкающих к южной стене здания (рис. 8). Соответственно, входная группа этого сооружения состоит из входа в подклет с остатками мощения, крытой галерейной конструкции на выпусках бревен и крыльца с лестничным входом. Следует отметить, что подобная конструкция представляется крайне гипотетичной, но лишь она объясняет наличие и взаиморасположение перечисленных выше конструкций и деталей.
Западнее располагалось сооружение 37 (рис. 16), которое вошло в границы раскопа незначительным фрагментом юго-восточного угла рубленой в обло постройки, фрагменты стен которой утрачены при отрытии дренажных траншей. Угол сохранился на 4 венца. Размеры вошедших в раскоп отрезков южной стены — ок. 150 см, восточной стены — ок. 110 см.
Однако, напротив южной стены этой постройки зафиксированы остатки околосрубного мощения в виде двух лаг из бревен диаметром ок. 10 см и длиной ок. 270 см: восточная лага сохранилась полностью, западная — фрагментарно и разрушена при отрытии дренажных траншей. Настил этой конструкции не сохранился. Расстояние между лагами составляет ок. 215 см; реконструируемые размеры 290 × 260 см. Вероятно, эта конструкция представляла собой входную часть постройки и соединяла ее с обширным внутриусадебным мощением (сооружение 18). Сооружение 25 (рис. 17) сменяет более раннее сооружение 26 (горизонт 4-2), в котором мощение сохранилось, и, вероятно, было идентично ему конструктивно.
Соответственно, реконструированное сооружение 37 видится как подквадратная рубленая в обло постройка размерами 4,5 × 4,5 м с входом в южной стене, к которому примыкал своеобразный пандус размерами 290 × 260 см. Подобные размеры околовходного мощения позволяют видеть в сооружении 37 вспомогательную постройку, возможно, амбар. Направление конька крайне гипотетично, как, впрочем, и вся реконструкция, в силу минимального набора исходных данных.
Сооружение 22 (рис. 18) формирует южную зону застройки усадьбы «А» и возникает ок. 1366 г. Постройка представляет собой рубленый в обло сруб-пятистенок, меньшая камера которого расположена на востоке. Сохранность древесины удовлетворительная; стены постройки местами разрушены, но сохранились на 3 венца. Особенностью сооружения следует считать значительный перепад высот между восточной и западной стенами: восточная стена расположена на уровне —224/—225 см, а западная — —253/—258 см; также заметен уклон в южном направлении. Подобную ситуацию можно объяснить комплексом причин: уклон с востока на запад характерен для верхних отложений раскопа в целом, но также следует учитывать эффект продавливания средневекового культурного слоя фундаментами 2-й пол. XX в.
Сооружение вошло в раскоп не полностью: за пределами раскопа остался юго-восточный угол, юго-западный угол расположен в дренажной траншее. Протяженность западной стены составляет ок. 640 см, северной — ок. 800 см; длина вошедшего в раскоп отрезка восточной стены — ок. 140 см. В бревнах стен сделана припазовка, пазы проконопачены мхом. Реконструируемые размеры большой камеры — ок. 590 × 460 см, малой камеры — ок. 590 × 260 см.
В малой камере сруба выявлены остатки переводин пола, расположенных параллельно восточной и внутренней стенам пятистенка. Переводины сделаны из бревен диаметром 12—17 см, которые отстоят от стен на 15—20 см. Длина фрагмента западной переводины — ок. 290 см, фрагмента восточной переводины — ок. 145 см. Северная часть переводин пола уложена на подкладку из массивной плахи (ширина ок. 30 см, толщина — ок. 12 см) длиной ок. 260 см, в которой сделаны вырубки под переводины пола.
Планировка постройки, наличие межвенцового утепления из мха и размерные характеристики (800 × 640 см) позволяют видеть в этом строении жилое здание. На это же указывают находки, обнаруженные в ее пределах.
Отсутствие мощения в большой камере постройки, при его наличии в камере малой, а также отсутствие явных указаний на отопительное сооружение, позволяют видеть в этом здании дом с высоким хозяйственным подклетом. Отсутствие остатков конструкций входа привело к предположению, что вход в подклет мог располагаться с западной стороны в зоне примыкания внутриусадебной вымостки (сооружение 18) к западной стене постройки и, вероятно, с противоположной стороны мог располагаться вход в малую камеру подклета. Вход в верхнюю часть постройки вероятно располагался в малой камере и был устроен в виде крыльца на выпущенных бревнах с лестницей вдоль северной стены.
Внутренний двор усадьбы на уровне горизонта 4-1 разделяется на две части: благоустроенная вымосткой и немощеная, располагавшаяся в восточной части усадьбы.
Основное внутриусадебное мощение представлено сооружением 18 (рис. 19). Протяженность настила вошедшего в пределы раскопа, ок. 840 см, а основная ширина — ок. 470 см, с расширением в восточной части.
Мощение выполнено из бревен диаметром 10—15 см с признаками вторичного использования: выявлены межвенцовые пазы и угловые вырубки. Длина бревен не превышает 470 см. Бревна вытянуты в направлении северо-восток – юго-запад. Западная часть настила (кв. 10) выполнена из разноразмерных плах шириной 15—18 см, толщиной до 5—6 см.
Восточная часть настила непосредственно примыкает к остаткам западной стены сооружения 22. На этом отрезке использованы более длинные бревна (длина до 560 см), что образует расширение настила к северу от северо-западного угла сооружения 22.
С западной стороны к этому выносу примыкает опора крыльца в виде массивного отрезка бревна длиной ок. 117 см, диаметром ок. 30 см, подтесанного снизу. В западной стороне бревна сделаны вырубки под лестничные тетивы размерами ок. 15 × 15 см. С восточной стороны бревно закреплено кольями.
С восточной стороны к выносу примыкает мощение из горелых досок шириной ок. 80 см, которое огибает угол сооружения 22 и примыкает к сооружению 19, образуя непрерывный мощеный проход.
Сооружение 19 представляет собой мощение меньшей площади, расположенное между северной и южной линиями застройки на протяжении большой камеры сооружения 22, тем самым обеспечивая его связь с сооружением 23.
Конструкция вымостки состоит из настила из плах шириной 12—17 см и толщиной 4—6 см, которые уложены на 3 лаги. Направление лаг северо-восток – юго-запад, перпендикулярно южной стене сооружения 23 и северной стене сооружения 22. Настил сохранился в северной части конструкции (ближе к сооружению 23) в размерах ок. 260 × 390 см. Общий реконструируемый размер мощения — 450 × 375 см.
Лаги сделаны из бревен диаметром 10-11 см; длина западной лаги составляет ок. 410 см, центральной лаги — ок. 380 см, восточная лага состоит из двух отрезков длиной 365 см и 130 см, общая длина составляет ок. 450 см.
К северо-восточной части мощения примыкает вымостка размерами ок. 150 × 90 см из дощатого настила на подкладках, расположенных перпендикулярно южной стене сооружения 23. Вымостка примыкает к юго-восточному углу сооружения 23, практически полностью закрывая мощением пространство вдоль его южной стены.
В целом внутриусадебные мощения обеспечивают крайне высокий уровень благоустройства усадьбы, покрывая обширную площадь усадебного двора. Моделирование вымосток представляло собой наименее сложную задачу с точки зрения обоснования и поиска аналогий, поскольку они сохранились практически полностью и были детально исследованы в ходе археологических раскопок.
Полученная модель размещена в открытом доступе в сети Интернет. Также на основании процесса построения модели был сделан видеоролик, прилагающийся к статье.
Некоторые итоги. Основные задачи исследования сформулированы на начальном этапе изучения средневековых новгородских усадеб: визуализация усадебной застройки. Детальный анализ археологических остатков с привлечением материалов традиционной деревянной архитектуры и изобразительных источников обеспечивает научное обоснование реконструкции каждой отдельной постройки и усадебного комплекса в целом. Однако технические возможности трехмерного моделирования заметно изменяют результаты исследований.
Ключевые преимущества компьютерного 3D-моделирования могут быть сформулированы следующим образом:
1) построение трехмерной модели создает не отдельные иллюстрации или набор таковых, но позволяет взглянуть на облик усадьбы практически с любой точки;
2) 3D-модель заметно изменяет представления исследователя о пространственных характеристиках усадьбы именно в трехмерном пространстве: в частности оценка плотности застройки усадьбы на основании ее планов слабо учитывает или не учитывает вообще этажность застройки;
3) 3D-модель позволяет довольно оперативно (в отличие от графических реконструкций) проверить разнообразные версии архитектурных решений верхних НЕ СОХРАНИВШИХСЯ частей построек, а в особенности (как выяснилось в ходе нашей работы) расположения и облика входных групп сооружений;
4) построение 3D-моделей зачастую ставит новые вопросы о расположении различных элементов конструкций и назначении построек;
5) 3D-модели, основанные на научной реконструкции, представляют значительный интерес для использования в реализации дополненной или виртуальной реальности, что, в свою очередь, существенно изменяет возможности популяризации археологического знания, что в особенности актуально для музеев и учебных заведений;
6) несмотря на заметную времяемкость и ресурсозатратность процесса обоснования и построения модели, получаемые результаты позволяют рассматривать это направление исследований в качестве весьма перспективного.
Настоящая работа представляет собой современный опыт визуализации средневековой городской усадьбы; в дальнейшем предполагается создание серии реконструкций усадебной застройки, исследованной как в раскопе Дубошин-II, так и в других раскопах Новгорода.
Литература
Борисевич Г.В., 1982. Хоромное зодчество Новгорода // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода / Общ. ред.: Б.А. Колчин, В.Л. Янин. М.: Наука. С. 269–294. назад
Древняя Русь, 1985. Город, замок, село / Отв. ред. Б.А. Колчин. М.: Наука. 432 с. (Археология СССР). назад
Засурцев П.И., Чистяков Г.П., Борисевич Г.В., Тюрин В.П., 1961. Архитектурная реконструкция новгородской усадьбы середины XIII века // Новгородский исторический сборник. Вып. 10 / Ред. Д.С. Лихачев. Новгород: Кн. ред. газ. «Новгородская правда». С. 207–216. назад
Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин В.Л., 1981. Усадьба новгородского художника XII в. М.: Наука. 168 с. назад
Петров М.И., Сорокин А.Н., 1997. О размерах усадеб древнего Новгорода // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 11 / Отв. ред. В.Л. Янин. Новгород: Новгородский музей-заповедник. С. 54–63. назад
Петров М.И., Тарабардина О.А., 2019. Археологическое изучение Славенского конца: раскоп Дубошин-II в 2017 г. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 32 / Отв. ред. Н.Е. Носов. Великий Новгород: Новгородский музей-заповедник. С. 28–33. назад
Петров М.И., Тарабардина О.А., 2021. Археологическое изучение Славенского конца. Раскоп Дубошин-II (2017–2019 гг.) // Новгородские археологические чтения – 4 / Отв. ред.: Е.А. Рыбина, В.К. Сингх. Великий Новгород: Новгородский музей-заповедник. С. 64–80. назад
Петров М.И., Рыбина Е.А., Тарабардина О.А., 2021. Археологическое изучение Славенского конца: раскоп Дубошин-II в 2018–2019 гг. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 34 / Отв. ред. Е.А. Рыбина. Великий Новгород: Новгородский музей-заповедник. С. 50–60. назад
Сорокин А.Н., 1995. Благоустройство древнего Новгорода. М.: О-во историков архитектуры 128 с. (Архив архитектуры; VI. Новгородские древности; вып. 2). назад
Шаповалова С.А., 2000. Реконструкция новгородской усадьбы начала XIII в. // Новгородские древности. Вып. V / Отв. ред. Д.А. Петров. М.: О-во историков архитектуры. С. 24–46. (Архив архитектуры; XI). назад
Примечания
[1] Необходимо отметить, что научное обоснование реконструкции выполнено одним из авторов этой статьи, Н.Н. Фараджевой. назад
[2] Следует отметить, что эти процессы происходят и в настоящий момент. назад