Аркадий Васильевич Никитин (1914–1987) – советский археолог, кандидат исторических наук, специалист по археологии Московской Руси XVI–XVII вв. Родился в 1914 г. в Москве в рабочей семье. С 1929 г. работал фрезеровщиком на различных московских заводах. После обучения на рабфаке в 1936 г. он поступил на Исторический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
В 1938–1939 гг. А.В. Никитин провел свои первые полевые сезоны – участвовал в раскопках Ярославова дворища в Новгороде под руководством А.В. Арциховского, ряда подмосковных курганных могильников, городищ Мордовии. В 1940 г. в составе экспедиции Б.А. Рыбакова он вел один из раскопов во Вщиже. Будучи еще студентом пятого курса, в 1940 г. А.В. Никитин был принят на работу в Институт истории материальной культуры АН СССР (с 1959 г. – Институт археологии АН СССР) на должность лаборанта. Сохранились его положительные характеристики, составленные А.В. Арциховским и Б.А. Рыбаковым, отмечавшие аккуратность и вдумчивость в научной работе.
А.В. Никитин сдал выпускные экзамены на Историческом факультете МГУ в июне 1941 г., а уже в начале июля он записался в Московское народное ополчение, как и многие его учителя и коллеги по Университету и Институту. Он прошел совсем недолгую строевую подготовку в Нахабино (сейчас рабочий поселок в составе г.о. Красногорск) и вскоре был отправлен на Смоленское направление, по всей видимости, в составе 8-ой Краснопресненской дивизии народного ополчения. Уже 11 июля он направляет письмо из-под Вязьмы своему учителю А.В. Арциховскому.
А.В. Арциховский также был в Народном ополчении, но попав на некоторое время в Нахабино, вскоре был отозван вместе с другими специалистами и в октябре 1941 г. отправлен вместе с Университетом в эвакуацию в Ашхабад.
Письмо А.В. Никитина наполнено тревогой и чувством неопределенности: «(…) Я нахожусь далеко от Вас – в 45 км от фронта (в районе Вязьмы) и совершенно не знаю, что будет с нами завтра, хотя сегодня вполне спокойно – как под Москвой, даже обучение стоит на той же высоте, не двигаясь вперед. Это внушает большое беспокойство за наше будущее, беспокойство которое передается от командного состава к рядовому, причем командный состав даже мало связывает свое мнение о воинских качествах войска сего. Спустя некоторое время после вашего ухода у нас начался длительный переход – мелькали деревни и села, в которых в большинстве остались старики и дети, наконец, мы пришли на место, но военных знаний прибавилось очень мало, немногим больше чем в Нахабине. Хотя фронт недалеко, но действия он не оказывает никакого на пешую подготовку. Недавно вторую батарею обстрелял с небольшой высоты бомбардировщик, но вполне безрезультатно. (…) Страха нет и потому, что я не цепляюсь особенно сильно за жизнь, слишком мало знаю приятные стороны ее – единственно светлые страницы ее – это история, которой сейчас не нужно заниматься и мое знакомство с Вами, а Вы далеки» (Архив РАН. Ф. 1804. Д. 185. Л. 1–2).
С 15 июля 1941 г. А.В. Никитин был официально принят в ряды РККА. Впоследствии 8-я Краснопресненская дивизия народного ополчения принимала участие в Вяземской оборонительной операции и в ходе боев под Ельней в начале октября 1941 г. потеряла большую часть личного состава и вскоре была расформирована. После этого А.В. Никитин попал в расположение Калининского фронта и рядовым прошел всю войну, участвовав в боях на Западном, Центральном и Третьем Белорусском фронтах. В 1944 г. был в Польше, в 1945 г. – в Восточной Пруссии.
В период Восточно-Прусской стратегической наступательной операции, в которой участвовали войска Третьего Белорусского фронта, А.В. Никитин 12 марта 1945 г. отправляет еще одно письмо А.В. Арциховскому на сей раз из-под Кенигсберга: «(…) Я живу по-старому, по-хорошему. Нахожусь недалеко от … (слово вымарано военной цензурой – Кенигсберга. – А.К.). Немцы, осажденные в городе, испытывают все ужасы войны. Они получают свою долю ленинградской жизни (…)» (Архив РАН. Ф. 1804. Д. 185. Л. 3).
На заключительном этапе войны и после ее завершения А.В. Никитин находился в должности заведующего хранилищем автомобильного склада 50 армии Третьего Белорусского фронта. 22 июня 1945 г. он был награжден медалью «За боевые заслуги», а позже был удостоен медалями «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией».
Зимой 1946 г. А.В. Никитин был демобилизован и зачислен на должность младшего научного сотрудника в отдел славяно-русской археологии ИИМК. В первый свой послевоенный полевой сезон он участвовал в раскопках Мурома и Чернигова, а с 1947 г. приступил к выполнению плановой темы, организовав в 1947–1948 гг. археологические исследования оборонительных сооружений Засечной черты на территории Рязанской и Тульской областей, в 1948 г. – провел раскопки в Вологде. Полученные в ходе раскопок материалы послужили основой для кандидатской диссертации «Оборонительные сооружения Засечной черты XVI–XVII вв.», которую А.В. Никитин успешно защитил в 1954 г.
Развивая выбранное направление научных интересов в области истории оборонительных сооружений Московской Руси, А.В. Никитин одним из немногих приступил к исследованиям малых крепостей эпохи позднего Средневековья и Нового времени на территориях Вологодской, Архангельской и Белгородской областей. В 1960 г. в связи со строительством Братской ГЭС он был командирован для проведения спасательных археологических работ, в ходе которых ему удалось исследовать Братский острог: выявить существенные конструктивные особенности крепости, а также установить важные детали планировки башен. В 1971 г. ученый опубликовал монографию «Русское кузнечное ремесло XVI–XVII вв.». Выйдя на пенсию в 1976 г., А.В. Никитин продолжал вести раскопки еще два года, завершив свою полевую деятельность в Пскове.
Кудрявцев А.А., Володин С.А.
